Миссис Ван-Райдок немного отступила от зеркала и вздохнула.

     - Ничего, сойдет, - сказала она. - Ну как, Джейн, сойдет?

     Мисс Марпл одобрительно оглядела модель от Ланванелли.

     - Очень красивое платье.

     - Платье-то неплохое, - сказала миссис Ван-Райдок и снова вздохнула. - Помогите мне его снять, Стефания.

     Немолодая горничная с седой головой и поджатыми губами осторожно сняла платье через голову и вытянутые руки миссис Ван-Райдок.

     Миссис Ван-Райдок стояла теперь перед зеркалом в розовой шелковой комбинации, затянутая в изящный корсет. На ногах, все еще стройных, были тончайшие нейлоновые чулки. Ее лицо, которое регулярно массировали, под слоем косметики и на некотором расстоянии казалось почти девическим. Волосы, не столько седые, сколько нежно-голубые, были красиво уложены. Глядя на миссис Ван-Райдок, было почти невозможно представить ее себе без макияжа. Для нее делалось все, что могут сделать деньги, - плюс диета, массаж и гимнастика.

     Она с улыбкой взглянула на свою подругу.

     - Кто бы мог подумать, Джейн, что мы с тобой ровесницы?

     Мисс Марпл была верной подругой.

     - Конечно, никто, - успокоила она ее. - А вот я, пожалуй, выгляжу на свой возраст.

     У мисс Марпл были седые волосы, розовое лицо в морщинках и невинные фарфорово-голубые глаза. Это была удивительно милая старушка. Миссис Ван-Райдок никто бы не назвал удивительно милой старушкой.

     - Да, Джейн, ты выглядишь на свой возраст, - сказала миссис Ван-Райдок и вдруг усмехнулась. - Впрочем, ведь и я тоже, только на другой лад. “Поразительно, как эта старая ведьма сохранила фигуру” - вот что обо мне говорят. И все знают, что я старая ведьма. И сама я чувствую себя именно такой!

     Она тяжело опустилась в стеганое атласное кресло.

     - Можете идти, Стефания, - сказала она. Стефания взяла платье и вышла.

     - Моя верная Стефания! - сказала Рут Ван-Райдок. - Служит у меня уже более тридцати лет. Единственная, кто знает, как я выгляжу на самом деле. Джейн, мне надо поговорить с тобой.

     Мисс Марпл с готовностью пододвинулась ближе. В этой пышной спальне гостиничного номера-люкс она смотрелась несколько странно. Однако и в своем несколько мешковатом черном костюме, с большой хозяйственной сумкой она выглядела настоящей леди.

     - Я тревожусь, Джейн. За Керри-Луизу.

     - За Керри-Луизу? - задумчиво переспросила мисс Марпл. Это имя перенесло ее на много лет назад.

     Пансион для молодых девиц во Флоренции. Вот она сама - бело-розовая девочка, росшая под сенью провинциального английского собора. И вот сестры Мартин, американки, которые удивляют и привлекают эту английскую девочку необычным говором, живостью и непринужденностью поведения. Рут - высокая, энергичная, уверенная в себе. Керри-Луиза - миниатюрная, изящная, задумчивая.

     - Когда ты с ней виделась в последний раз, Джейн?

     - О, много лет назад, лет двадцать пять. Но мы, конечно, всегда пишем друг другу на Рождество.

     Странная вещь дружба! Юная Джейн Марпл и две американки. Их жизненные пути сразу же разошлись, но старая дружба сохранилась: иногда они переписывались, на Рождество обменивались открытками. И странно, что с Рут, чей дом, а вернее, дома находились в Америке, мисс Марпл виделась чаще, чем с ее сестрой. Впрочем, не так уж и странно, ведь Рут, как большинство американцев ее круга, была, в сущности, "космополитом, примерно раз в год она наезжала в Европу, порхала между Лондоном, Парижем и Ривьерой", и надо отдать ей должное, непременно старалась выкроить часок для старых друзей. Таких встреч, как сегодняшняя, было много. То в “Кларидже", то в “Савойе”, то в “Беркли”, то в “Дорчестре”. Изысканный ленч, воспоминания и торопливое, ласковое прощание. Посетить деревню Сент-Мэри-Мид у Рут конечно же не хватало времени. Джейн Марпл на это и не рассчитывала. У каждого свой темп жизни. У Рут это было Presto. Мисс Марпл довольствовалась Adagio.

     Итак, с американкой Рут она виделась чаще, а Керри-Луизу, жившую в Англии, не видела уже более двадцати лет. Странно, но вполне объяснимо, потому что, когда друзья живут в одной стране, они не стремятся к встречам. Считается, что рано или поздно встреча произойдет сама собой. Однако, если эти друзья вращаются в разных кругах, ничего подобного не происходит. Вот и пути Джейн Марпл и Керри-Луизы ни разу не пересекались.

     - Почему ты тревожишься о Керри-Луизе? - спросила мисс Марпл.

     - Не знаю почему, и это как раз тревожит меня больше всего.

     - Она болеет?

     - Особенно крепкой она никогда не была. И я бы не сказала, что она чувствует себя хуже обычного. Стареет, конечно, как и все мы.

     - Может быть, несчастлива?

     - О нет!

     Конечно нет, подумала мисс Марпл. Трудно представить себе Керри-Луизу несчастной, хотя бывали в ее жизни времена, когда так могло быть. Но это как-то не вязалось с ней. Ее можно было представить испуганной, огорченной, обиженной, но в горе и отчаянии - нет, невозможно!

     Миссис Ван-Райдок будто угадала ее мысли.

     - Керри-Луиза всегда была не от мира сего, - сказала она. - Она не знает жизни. Наверно, это меня и тревожит.

     - Обстоятельства... - начала мисс Марпл, но тут же, покачав головой, осеклась. - Нет, не то.

     - Не обстоятельства, а она сама, - сказала миссис Ван-Райдок. - У Керри-Луизы всегда были идеалы. Во времена нашей юности идеалы были в моде. По нашим тогдашним понятиям не иметь идеалов было просто неприлично. Ты, Джейн, собиралась ухаживать за прокаженными, а я хотела уйти в монастырь. У всех девиц эта дурь проходит. Обычно ее выбивает замужество. Но мне из замужества, пожалуй, удалось и кое-что извлечь.

     Мисс Марпл подумала, что ее подруга чересчур скромно оценивает свои достижения. Рут выходила замуж трижды, всякий раз за очень богатого человека, и каждый развод только увеличивал ее счет в банке, нисколько не портя ей характера.

     - Разумеется, - сказала миссис Ван-Райдок, - я не позволяла себе расслабиться. Я всегда прочно стояла на ногах. Не ждала слишком многого от жизни и тем более - от мужчин. И все оказывались довольны, и никому не было обидно. С Томми мы до сих пор дружим, а Джулиус часто советуется со мной о делах на бирже. - Ее лицо омрачилось. - Кажется, я поняла, что меня беспокоит. Керри-Луиз всегда имела обыкновение выходить за одержимых.

     - За одержимых?

     - Да, за людей с идеалами. Перед идеалами Керри-Луиза никогда не могла устоять. В семнадцать лет - а она была прехорошенькая - старый Гулбрандсен увлек ее планами спасения человечества. Ему было за пятьдесят, но она за него тем не менее вышла. За вдовца со взрослыми детьми, исключительно из-за его филантропических идей. Она слушала его как зачарованная. Ну прямо как Дездемона слушала Отелло. К счастью, на этот раз не было Яго, чтобы испортить дело. К тому же Гулбрандсен все-таки не был цветным. Кажется он был шведом или норвежцем, что-то в этом роде Мисс Марпл задумчиво кивнула. Имя Гулбрандсена было известно всему миру. Этот человек, при его блестящих деловых качествах и безукоризненной честности, нажил такое огромное состояние, что просто не мог не заняться благотворительностью. Его имя еще было на слуху. Существовал Фонд Гулбрандсена, премия Гулбрандсена за научные открытия, основанные им приюты для бедных, но более всего прославился его Колледж для детей рабочих.

     - Ты-то знаешь, что она вышла, за него не ради его денег, - сказала Рут. - Я, если бы и решилась завести такого мужа, то именно ради денег. Но не Керри-Луиза. Не знаю, что было бы дальше, если бы он не умер. Ей тогда было тридцать два. Отличный возраст для вдовы. Уже имеется опыт, но еще не утрачена способность адаптироваться.

     Старая дева кротко кивала головой, слушая все это, и перебирала в памяти вдов, которых знала в деревне Сент-Мэри-Мид.

     - Больше всего я радовалась за Керри-Луизу, когда она вышла за Джонни Рестарика. Он-то, конечно, женился на ней ради ее денег - ну, может быть, не только, но, во всяком случае, деньги сыграли тут решающую роль. Джонни был эгоист, лентяй и сибарит <Сибарит - изнеженный человек, склонный к роскоши и удовольствиям (по названию древнего города Сибарис в Южной Италии).>, но это куда безопаснее, чем одержимость. Все, чего хотел Джонни, - это жить в свое удовольствие. Он хотел, чтобы Керри-Луиза одевалась у лучших портных, скупала яхты и автомобили и вместе с ним наслаждалась бы всеми этими радостями жизни. С таким мужчиной никаких хлопот. Дайте ему комфорт и роскошь, и он будет мурлыкать и окружать вас вниманием. Я никогда особенно не принимала всерьез его работу. Подумаешь, театральный художник. Но Керри-Луиза воспринимала все его поделки как Искусство с большой буквы, она и заставила его снова вернуться в эту богему. Ну и получила - эта кошмарная особа из Югославии вцепилась в него мертвой хваткой и увезла. Он не так уж и хотел этого. Если бы Керри-Луиза проявила благоразумие, он вернулся бы к ней.

     - А она тяжело это переживала? - спросила мисс Марпл.

     - По-моему, не очень. Это-то и странно. Она вела себя как ангел. В этом она вся. Тут же согласилась на развод, чтобы он мог жениться на этой твари И даже предложила ему не забирать с собой двух его сыновей от первого брака, потому что им будет у нее спокойнее. Так что бедняга Джонни просто вынужден был жениться на той югославке, и она превратила его жизнь в ад, а через полгода, в приступе ярости, пустила под откос машину, в которой они ехали. Говорили о несчастном случае, но я думаю, что она просто показала характер.

     Миссис Ван-Райдок помолчала, взяла зеркальце и стала внимательно рассматривать свое лицо. Потом взяла пинцет и выдернула волосок.

     - И что же потом? Потом она не придумала ничего лучшего, как выскочить за Льюиса Серроколда. Еще один одержимый! Еще один с идеалами! Конечно, он очень ей предан, что и говорить. Но у него опять-таки мания - сделать всех счастливыми. А ведь добиться счастья человек может только сам.

     - Не уверена, - сказала мисс Марпл.

     - В таких вещах тоже есть мода, как и в одежде. Кстати, видела ты, в какие юбки нас хочет упихнуть Кристиан Диор? О чем я говорила? Да, о моде. В благотворительности она тоже существует. Во времена Гулбрандсена беднякам давали образование. Теперь это устарело. Потому что за это теперь взялось и государство. Сейчас каждый твердит, что имеет право на образование. И очень мало его ценит, когда получает. Малолетние правонарушители - вот кто сейчас в моде. Потенциальные преступники. На них просто помешались. Видела бы ты, как сверкают у Льюиса Серроколда глаза за толстыми стеклами очков, когда он говорит о них. У него железная воля. Он из тех, кто готов питаться одними бананами и сухарями, если того потребует Дело. Керри-Луиза, как всегда, в полном восхищении. А мне, Джейн, это совсем не нравится. Состоялось собрание попечителей Фонда, и все имение отдали под новую идею. Открыли нечто вроде школы с трудовым воспитанием для малолетних правонарушителей. С психиатрами, психологами и прочим. Льюис и Керри-Луиза живут, можно сказать, среди этих мальчишек, а ведь они, мягко говоря, не совсем нормальны. Ну, а специалисты по трудовой терапии и педагоги-энтузиасты.., из них половина уж наверняка сумасшедшие. И все жуткие фанатики! И среди всего этого кошмара моя маленькая Керри-Луиза!

     Она умолкла и беспомощно посмотрела на мисс Марпл.

     Та произнесла, несколько озадаченная:

     - Но ты так и не сказала. Рут, чего именно ты опасаешься.

     - Говорю же тебе, что не знаю. Вот это меня и тревожит. Я только что оттуда - ненадолго к ним заезжала. И все время чувствовала что-то неладное. В атмосфере.., в доме.., и я знаю, что не ошиблась. У меня всегда была развита интуиция. Рассказывала я тебе, как уговаривала Джулиуса продать акции Зернового Объединения, пока они не обанкротились? Ну что, разве я была не права? Да, у Керри-Луизы что-то неладно. Не знаю, что именно. То ли что-то не так в Школе, у этих ужасных маленьких арестантов. То ли в семье. Не могу сказать. Льюис весь в своих идеях и ничего вокруг не замечает. А Керри-Луиза (храни ее Бог) и подавно. Она обожает красивые пейзажи, прекрасную музыку, размышления о возвышенном. Это очень мило, но как непрактично! Ведь на свете существует и зло. Вот я и хочу, Джейн, чтобы ты скорее поехала туда и выяснила, в чем дело.