Глава 13

1

     Алекс Рестарик много говорил и много жестикулировал.

     - Да, знаю, знаю! Я идеально подхожу на роль подозреваемого. Приезжаю сюда один, а на пути к дому вдруг впадаю в творческий экстаз. Впрочем, вы едва ли это поймете.

     - А вдруг все-таки пойму, - сухо возразил инспектор. Но Алекс Рестарик продолжал не останавливаясь:

     - Ведь именно так и бывает. На тебя находит. Неизвестно когда и как. Какой-нибудь неожиданный эффект или ракурс - внезапное озарение - и забываешь про всех и вся. В следующем месяце я ставлю “Ночи в порту”. И вдруг, вчера вечером, вижу нечто изумительное. Идеальное освещение. Туман - фары, разрезающие туман и отраженные им, тускло освещающие какие-то высокие здания. И все усиливало этот эффект! Выстрелы - звук бегущих шагов - пофыркивание электрического движка, но так могут пыхтеть и буксиры на Темзе. Я подумал: вот оно! Вот что мне надо! Но как воспроизвести это на сцене? И... Инспектор Карри перебил его.

     - Вы услышали выстрелы? Откуда?

     - Из тумана, инспектор. - Алекс взмахнул холеными руками. - Из тумана. Это и было самым изумительным.

     - И вам не пришло в голову, что случилась беда?

     - Беда? С какой стати?

     - Разве выстрелы такая уж обычная вещь?

     - Ах, я же знал, что вы не поймете! Выстрелы вписывались в сцену, которую я создавал. Выстрелы были мне нужны. Опасность - опиум - безумие... Не все ли мне равно, что это было в действительности? Может быть, выхлопы грузовика на дороге? Или браконьер стрелял кроликов?

     - На кроликов здесь ставят капканы. Алекс неудержимо несся дальше:

     - А может, это ребенок забавлялся фейерверком. Я даже не подумал о них как о реальных выстрелах. Я мысленно был в портовом притоне, вернее, в задних рядах кресел и смотрел на притон.

     - Сколько было выстрелов?

     - Не знаю, - нетерпеливо сказал Алекс. - Два или три. Два подряд, это я помню. Инспектор Карри кивнул.

     - Вы, кажется, сказали, что слышали топот бегущих ног? Откуда?

     - Из тумана. Где-то возле дома. Инспектор Карри сдержанно пояснил:

     - Это может указывать на то, что убийца Кристиана Гулбрандсена появился снаружи.

     - Разумеется. Не хотите же вы сказать, что его убил кто-нибудь из домашних?

     Все еще осторожничая, инспектор Карри ответил общей фразой:

     - Мы вынуждены учитывать все возможности.

     - Видимо, да, - великодушно согласился Алекс Рестарик, - Как ваша работа должна иссушить душу, инспектор! Подробности, время, место - как же все это мелко! И ради чего? Разве это вернет к жизни несчастного Кристиана Гулбрандсена?

     - А удовлетворение, мистер Рестарик, когда удается поймать преступника?

     - О, это уже явно влияние Дикого Запада!

     - Вы хорошо знали мистера Гулбрандсена?

     - Не настолько, чтобы его убить, инспектор. Я иногда встречался с ним, потому что жил здесь в детстве. Он появлялся ненадолго. Это был один из наших промышленных боссов. Тип, который меня не интересует. Кажется, он собирал скульптуры Торвальдсена. - Алекс содрогнулся. - Это говорит само за себя, не правда ли? Боже! У богатых свои причуды!

     Инспектор Карри задумчиво смотрел на него. Потом спросил:

     - Вы интересуетесь ядами, мистер Рестарик?

     - Ядами? Дорогой инспектор, неужели же он был сперва отравлен, а потом еще и застрелен? Это был бы самый безумный детектив!

     - Он не был отравлен. Но вы не ответили на мой вопрос.

     - Яды, конечно, обладают некоторой притягательностью... Это нечто более утонченное, чем револьверная пуля или какой-нибудь пошлый кинжал. Что же касается специальных познаний в этой области, то их у меня нет.

     - Держали ли вы у себя когда-нибудь мышьяк?

     - Чтобы подсыпать кому-то в сандвичи после спектакля? Неплохая идея. Вы не знаете Розу Глайден? Эти актрисы воображают, будто они известны всем. Нет, о мышьяке я никогда не думал. Его, кажется, можно извлечь из гербицида или из липучки для мух.

     - Как часто вы здесь бываете, мистер Рестарик?

     - Раз на раз не приходится, инспектор. Иногда не бываю по многу недель. Но по мере возможности стараюсь приезжать на выходные. Я до сих пор считаю Стоунигейтс родительским домом.

     - И миссис Серроколд поощряет это?

     - Вы не представляете, скольким я обязан миссис Серроколд, я перед ней в вечном долгу... Столько понимания, сочувствия и любви...

     - А еще, кажется, немало наличных денег? На лице Алекса выразилось легкое отвращение.

     - Она считает меня своим сыном и верит в меня, в то, что я делаю.

     - Она когда-нибудь говорила с вами о своем завещании?

     - Да, конечно. Но могу я спросить вас о цели ваших вопросов, инспектор? С миссис Серроколд что-нибудь случилось?

     - Надеюсь, что нет, - мрачно сказал инспектор Карри.

     - Что могут означать ваши слова?

     - Если вы их не понимаете, тем лучше, - ответил инспектор. - А если понимаете, пусть они будут для вас предостережением.

     Когда Алекс ушел, сержант Лейк сказал:

     - Строит из себя не поймешь кого. Карри покачал головой.

     - Трудно сказать. Может быть, он и в самом деле талантлив. А может, просто любит пошиковать да перед кем-нибудь покрасоваться. Неизвестно. Говорит, будто слышал чей-то топот. Готов спорить, что это он выдумал.

     - С какой-то целью?

     - Именно с особой целью. Нам пока неясно, с какой. Но мы докопаемся.

     - Возможно, сэр, что один из их парнишек все-таки сумел тайком выбраться из здания Школы. Среди них могут быть и взломщики, а если так...

     - Именно это нам и хотят внушить. Очень удобная для всех версия. Голову даю на отсечение, что на самом деле все совсем не так.

2

     - Я сидел за роялем, - сказал Стивен Рестарик, - и тихонько бренчал, когда началась ссора между Льюисом и Эдгаром.

     - Что вы в этом момент подумали?

     - По правде сказать, не принял всерьез. У бедного малого бывают подобные приступы злобы. Он, конечно, не то чтобы псих. Он, так сказать, выпускает пар. Ведь все мы подтруниваем над ним, особенно, конечно. Джина.

     - Джина? То есть миссис Хадд? Почему же особенно она?

     - Потому что она женщина. И красивая женщина. И потому, что она находит его смешным. Она наполовину итальянка, а у итальянцев есть некая врожденная жестокость. У них нет сочувствия к старым, уродливым и прочим убогим. Они тычут в них пальцами и насмешничают. Именно это проделывает Джина. Не впрямую, конечно. Она его не считает за человека. Нелепый, надутый, а в глубине души неуверенный в себе. Он хочет произвести впечатление, а выглядит просто глупо. Но ей нет дела до того, что бедняга очень страдает.

     - Вы хотите сказать, что Эдгар Лоусон влюблен в миссис Хадд? - спросил инспектор Карри.

     - Да. Мы все более или менее в нее влюблены, - весело ответил Стивен, - Ей это нравится. - - А ее мужу это тоже нравится?

     - Нет, ему это совсем не нравится. И он очень страдает, бедняга. Но долго так продолжаться не может. Я имею в виду их брак. Он скоро распадется. Это был обычный роман военного времени.

     - Очень интересно, - сказал инспектор. - Но мы ушли от темы нашего разговора. От убийства Кристиана Гулбрандсена.

     - Да, конечно. Только об этом мне совершенно нечего вам сказать. Я сидел за роялем и встал, только когда наша милая Джолли принесла связку ржавых ключей. И попробовала подобрать ключ к двери кабинета.

     - Итак, вы сидели за роялем и продолжали играть?

     - Аккомпанируя битве не на жизнь, а на смерть, которая шла в кабинете Льюиса? Нет, я перестал играть, когда темп борьбы в кабинете стал слишком бурным. Не то чтобы я сомневался в исходе боя. Льюис обладает тем, что я назвал бы испепеляющим взглядом. Он легко мог остановить Эдгара, просто взглянув на него.

     - Однако Эдгар Лоусон дважды в него выстрелил. Стивен покачал головой.

     - Это был спектакль. Эдгар получал от него удовольствие. Моя милая мамочка тоже обожала устраивать подобные спектакли. Она не то умерла, не то с кем-то сбежала, когда мне было всего четыре года, но тем не менее я помню, что она хваталась за револьвер, если ее что-нибудь расстраивало. Однажды она это проделала в ночном клубе. Изрешетила стену. Стреляла она отлично. В общем, наделала немало хлопот. Она была русской балериной.

     - Вот как? Можете ли вы сказать, мистер Рестарик, кто вчера вечером выходил из Зала - в интересующий нас промежуток времени?

     - Уолли выходил чинить электричество. Джульетта Беллевер - чтобы подобрать ключ к двери кабинета. Больше вроде никто.

     - А вы заметили бы, если бы вышел еще кто-то? Стивен задумался.

     - Едва ли. Особенно если на цыпочках, тихонько. В Зале ведь было очень темно. И шла битва, к которой мы все напряженно прислушивались.

     - О ком вы можете точно сказать, что он никуда не выходил?

     - Миссис Серроколд - да, и Джина. За них я готов поручиться.

     - Благодарю вас, мистер Рестарик. Стивен направился к двери. Но, поколебавшись, вернулся.

     - Скажите, что значат эти разговоры о мышьяке?

     - А кто вам сказал про мышьяк?

     - Мой брат.

     - А, да.

     - Кто-нибудь давал миссис Серроколд мышьяк? - спросил Стивен.

     - Почему вы назвали именно миссис Серроколд?

     - Я читал о симптомах отравления мышьяком. Периферический неврит <Неврит - воспаление нервного ствола, проявляющееся болью, снижением или утратой чувствительности, а также частичным параличом.>, так это, кажется, называется. Очень похоже на то, чем она в последнее время страдает. А вчера Льюис отобрал у нее лекарство. Значит, вот что тут происходит?

     - Дело расследуется, - сказал инспектор Карри самым официальным тоном.

     - А сама она знает об этом?

     - Мистер Серроколд всячески заботится о том, чтобы не встревожить ее.

     - Слово “встревожить” здесь не подходит. Миссис Серроколд ничем нельзя встревожить... Так вот что стоит за убийством Кристиана Гулбрандсена? Он обнаружил, что ее отравляют? Но как он мог это обнаружить? И с какой стати стали бы ее травить? Какая-то бессмыслица.

     - Вас это очень удивляет, не правда ли, мистер Рестарик?

     - Вот именно. Когда Алекс рассказал мне, я не поверил своим ушам.

     - Кто, по-вашему, может давать мышьяк миссис Серроколд?

     На красивом лице Стивена Рестарика мелькнула улыбка.

     - Не тот, кого обычно подозревают. Мужа можете исключить. Льюис ничего не выигрывает. К тому же он ее обожает. Он сам не свой, когда у нее даже просто заболит мизинчик.

     - Тогда кто же? Есть ли у вас какие-нибудь подозрения?

     - О да! Я бы даже сказал - уверенность.

     - Объяснитесь пожалуйста. Стивен покачал головой.

     - Просто у меня, так сказать, внутренняя уверенность. И только. Доказательств нет. И вы вряд ли согласитесь со мной.

     Стивен Рестарик вышел небрежной походкой, а инспектор Карри стал рисовать кошек на листе бумаги, лежавшем перед ним.

     Он думал о трех вещах. Первое. Что Стивен Рестарик очень высокого о себе мнения. Второе. Что Стивен Рестарик и его брат представляют собой единый фронт. И третье. Что Стивен Рестарик красив, а Уолтер Хадд нет.

     И еще о двух вещах задумался инспектор: что понимает Стивен под “внутренней уверенностью” и мог ли Стивен со своего места за роялем видеть Джину. По всему выходило, что не мог.

3

     В готический полумрак библиотеки Джина внесла экзотическую яркость. Даже инспектор Карри был на миг ослеплен молодой красавицей, которая облокотилась на стол и выжидательно произнесла:

     - Ну что?

     Взглянув на ее ярко-красную блузку и темно-зеленые брюки, инспектор Карри сухо заметил:

     - Я вижу, что вы не надели траур, миссис Хадд.

     - У меня его нет, - ответила Джина. - Я знаю, что на такой случай всем полагается иметь маленькое черное платье и надевать к нему жемчуг. Но я ненавижу черное. По-моему, оно уродливо, и носить его должны только секретарши, домоправительницы, ну и прочие деловые женщины. К тому же Кристиан Гулбрандсен не был мне родственником. Это пасынок моей бабушки.

     - И вы, вероятно, почти его не знали?

     - Он приезжал три или четыре раза, когда я была ребенком. Во время войны я уехала в Америку, а сюда вернулась всего полгода назад.

     - Вы вернулись на постоянное жительство? Не просто погостить?

     - Я еще не решила, - сказала Джина.

     - Вы были вчера вечером в Зале, когда мистер Гулбрандсен ушел в свою комнату?

     - Да. Он пожелал всем спокойной ночи и ушел. Бабушка спросила, есть ли у него все ему необходимое, и он сказал, что все есть и что Джолли отлично его устроила. Я в точности его слов не помню, но смысл был именно такой. Еще он сказал, что ему надо писать письма.

     - А что было после этого?

     Джина описала сцену между Льюисом и Эдгаром Лоусоном. Инспектор Карри слышал это уже много раз, но в устах Джины оно приобрело большую красочность. Оно стало драмой.

     - Револьвер он взял у Уолли. Подумать только! Забрался в его комнату и стащил. Не ожидала я от Эдгара такой прыти.

     - Вы встревожились, когда они пошли в кабинет и Эдгар Лоусон запер дверь?

     - О нет! - сказала Джина, широко раскрыв свои огромные карие глаза. - Мне это понравилось. Настоящий театр! Все, что делает Эдгар, всегда нелепо. Его нельзя ни на минуту принимать всерьез.

     - Однако он стрелял.

     - Да. Мы сперва подумали, что он застрелил Льюиса.

     - И это вам тоже понравилось? - не удержался инспектор.

     - О нет! Я пришла в ужас. И все пришли в ужас, кроме бабушки. Она и бровью не повела.

     - Это весьма странно.

     - Нет. Такая уж она у нас. Не от мира сего. Не верит, что может случиться что-то плохое. Она просто прелесть.

     - Кто находился в Зале во время этой сцены?

     - Все. Конечно, кроме дяди Кристиана.

     - Положим, не все, миссис Халд. Кто-то входил и выходил.

     - Разве? - неуверенно спросила Джина.

     - Ваш муж, например, выходил что-то там починить...

     - Ах да. Уолли может починить что угодно.

     - Во время его отсутствия раздался выстрел. Но все вы подумали, что стреляют в парке.

     - Не помню... Нет, вспомнила. Стреляли сразу после того, как свет опять зажегся, а Уолли вернулся.

     - Кто-нибудь еще выходил из Зала?

     - Кажется нет. Впрочем, не помню.

     - Где именно вы сидели, миссис Халд?

     - У дальнего окна.

     - Рядом с дверью в библиотеку?

     - Да.

     - А сами вы никуда не выходили?

     - Уходить, когда все было так интересно? Конечно, нет. - Такое предположение прямо-таки поразило Джину.

     - Где находились остальные?

     - Большинство сидело вокруг камина. Тетя Милдред вязала. Тетя Джейн, то есть мисс Марпл, тоже. Бабушка сидела просто так.

     - А мистер Стивен Рестарик?

     - Стивен? Он сперва играл на рояле. Куда он пошел потом, я не знаю.

     - А мисс Беллевер?

     - Суетилась как всегда. Она почти никогда не сидит на месте. Кажется, она искала ключи. Джина вдруг спросила:

     - Что там такое с бабушкиным лекарством? Аптекарь ошибся или что?

     - Почему вы так думаете?

     - Потому что исчезла бутылка. Джолли всюду ее искала и ужасно волновалась. Алекс говорит, что бутылочку взяла полиция. Вы ее действительно взяли?

     Вместо ответа на ее вопрос инспектор Карри сам спросил:

     - Вы говорите, что мисс Беллевер была этим обеспокоена?

     - О, Джолли вечно суетится, - небрежно сказала Джина. - Ей нравится суетиться. Я иногда удивляюсь, как бабушка ее переносит.

     - И последний вопрос, миссис Хадд. У вас нет догадок относительно того, кто убил Кристиана Гулбрандсена и почему?

     - По-моему, это сделал кто-нибудь из психов. Громилы - те более разумны. То есть они могут укокошить, чтобы ограбить кассу, взять деньги или драгоценности, а не просто так, для забавы. Вот какой-нибудь псих, из этих, как они здесь называются, с психическими отклонениями, мог убить просто так. Чего ради им было убивать дядю Кристиана? Конечно, для забавы. То есть не то чтобы для забавы, но...

     - Как я понял, вам неясен мотив?

     - Да, вот именно, - сказала Джина. - Ведь его не ограбили?

     - Но, видите ли, миссис Хадд, здания Школы тщательно запираются. Никто не может выйти оттуда без пропуска.

     - Неужели вы этому верите! - весело засмеялась Джина. - Эти мальчишки откуда угодно сумеют выбраться. Они мне столько фокусов показывали!

     - Веселая дамочка, - заметил Лейк после ухода Джины. - Я в первый раз разглядел ее вблизи. Фигура уж очень хороша. У нас тут таких не водится.

     Инспектор Карри бросил на него холодный взгляд. Сержант Лейк смутился, но повторил, что дама веселая:

     - Ее все это вроде забавляет.

     - Не знаю, прав или нет Стивен Рестарик, пророча, что ее брак недолговечен, но она постаралась подчеркнуть, что Уолтер Хадд вернулся в Зал еще до выстрела.

     - Это ведь показали и остальные.

     - Да. А вот чего она не сказала, так это про мисс Беллевер. Что та ходила за ключами.

     - Верно, - задумчиво произнес инспектор. - Не сказала.

      Назад                                                                       Дальше