Глава 14

1

     Миссис Стрэт куда больше, чем Джина, вписывалась в интерьер библиотеки. В миссис Стрэт не было ничего яркого и экзотического. Она была в черном, с бусами на шее и сеточкой на тщательно уложенных седых волосах.

     Как ни странно, она выглядела именно так, как следовало выглядеть вдове каноника господствующей Англиканской церкви. Уж инспектор-то знал, что внешний облик почти никогда не отражает внутренней сути человека.

     Даже в линиях ее сжатых губ было нечто пасторское. Они выражали Христианскую Стойкость, Христианскую Неколебимость, но отнюдь не Христианское Милосердие, решил инспектор.

     К тому же миссис Стрэт была явно обижена.

     - Я полагала, инспектор, что вы дадите мне знать, когда я вам потребуюсь, хотя бы примерно. Мне пришлось все утро просидеть в ожидании.

     Инспектор понял, что она восприняла это как попрание ее авторитета и прав в этом доме. Он поспешил умиротворить ее:

     - Очень сожалею, миссис Стрэт. Быть может, вам не совсем знакома наша процедура. Видите ли, мы обычно начинаем опрос с менее важных свидетелей, чтобы поскорее покончить с ними. А к концу мы приберегаем тех, на чьи суждения можем положиться. На тех, кто наиболее наблюдателен. По ним мы проверяем все, что нам сообщают до этого.

     Миссис Стрэт заметно смягчилась.

     - Понимаю. Я не вполне себе представляла...

     - Вы - женщина зрелых суждений, миссис Стрэт. И женщина, которая разбирается в людях. К тому же это ваш родной дом, и вы лучше всех можете рассказать нам о его обитателях.

     - Конечно, могу, - сказала Милдред Стрэт.

     - В поисках убийцы Кристиана Гулбрандсена вы можете очень нам помочь.

     - Но разве надо искать? Разве не ясно, кто убил моего брата?

     Инспектор Карри откинулся на стуле. И провел рукой по своим небольшим, аккуратно подстриженным усам.

     - Однако.., нужна осмотрительность, - сказал он. - А вы считаете, что дело ясное?

     - Конечно. Убил этот ужасный американский муж бедной Джины. Он здесь единственный чужак. Мы абсолютно ничего о нем не знаем. Возможно, что он один из этих ужасных американских гангстеров.

     - И все же разве это вполне доказывает, что он убил Кристиана Гулбрандсена? Зачем бы он стал его убивать?

     - Вероятно, Кристиан что-нибудь о нем узнал. Из-за этого он и приехал так скоро после своего последнего визита.

     - Вы в этом уверены, миссис Стрэт?

     - Да, для меня это совершенно очевидно. Он дал всем понять, будто приехал по его делам, но это чепуха. По этим делам он приезжал всего месяц назад. С тех пор ничего важного не произошло. Значит, на этот раз его вынудили приехать какие-то обстоятельства, касающиеся семьи. В прошлый свой приезд он увидел Уолтера, возможно, узнал его. Или навел о нем справки в Штатах - у него есть агенты во всем мире - и узнал что-нибудь порочащее. Джина очень глупа. Всегда была глупа. Это в ее духе - выйти за человека, о котором она ничего не знает. Она всегда была помешана на мужчинах. Может быть, его разыскивает полиция, потому что он уже женат или известен в преступном мире. Но моего брата Кристиана нелегко было провести. Вот он и приехал сюда, чтобы покончить с этим недоразумением. Разоблачить Уолтера, показать, кто он таков. Поэтому Уолтер и убил его.

     Инспектор Карри, дорисовывая огромные усы кошкам, которыми был изрисован его блокнот, сказал:

     - М-да.

     - Вы согласны со мной, что это именно так?

     - Могло быть так, - уточнил инспектор.

     - Но разве это не очевидно? Врагов у Кристиана не было. Не понимаю, как это вы до сих пор не арестовали Уолтера!

     - Видите ли, миссис Стрэт, нам все-таки нужны доказательства.

     - Ну, это не проблема. Телеграфируйте в Америку...

     - Мы, разумеется, наведем справки о мистере Уолтере Хадде. Я вам обещаю. Но, пока мы не докажем, что у него имелся мотив, ничего предпринять нельзя. И еще надо установить, была ли у него возможность...

     - Он вышел сразу вслед за Кристианом, якобы из-за короткого замыкания.

     - Замыкание действительно было.

     - Это он легко сам мог устроить.

     - Верно.

     - Вот вам и предлог. Он пошел за Кристианом в его комнату, застрелил его, потом починил электричество и вернулся в Зал.

     - Его жена говорит, что он вернулся до того, как вы услышали выстрел.

     - Ничего подобного! Она может сказать все что угодно. Итальянцы вообще лживы. К тому же она наверняка католичка.

     Проблему вероисповедания инспектор обошел молчанием.

     - Вы полагаете, что жена была его сообщницей?

     Милдред Стрэт немного заколебалась.

     - Нет.., этого я не думаю. - Казалось, ей было досадно, что она этого не думает. - Отчасти это и был его мотив: чтобы Джина не узнала о нем правду. Ведь Джина для него источник благополучия.

     - И очень красивая женщина.

     - Да. Я всегда говорила, что Джина хороша собой. Впрочем, в Италии это очень распространенный тип. Но я считаю, что для Уолтера главное - деньги. Поэтому он и приехал сюда. И живет за счет Серроколдов.

     - Как я понял, миссис Хадд богата.

     - Сейчас нет. Мой отец завещал одинаковые суммы мне и матери Джины. Но той пришлось принять гражданство своего мужа-итальянца (сейчас закон, кажется, изменен). А из-за войны, из-за того, что итальянец, отец Джины, был фашистом, у Джины почти не осталось денег. Моя мать ее балует, ее американская тетка миссис Ван-Райдок во время войны тратила на нее огромные суммы. Покупала все, что она хотела. Но Уолтер, наверное, считает, что больше всего ему достанется по смерти моей матери, когда Джина унаследует очень большое состояние.

     - И вы также, миссис Стрэт. Милдред Стрэт слегка покраснела.

     - Да, и я также. Мы с мужем всегда жили скромно. Он очень мало тратил, разве только на книги - он был ученый. Так что мой капитал почти удвоился. Этого более чем достаточно для моих скромных потребностей. Конечно, с помощью денег можно делать много добра. Все деньги, которые я унаследую, я буду считать вверенными мне для этой святой цели.

     - То бишь для поддержки Фонда? - с невинным видом спросил Карри. - Или вы распорядитесь ими по собственному усмотрению?

     - Именно так, инспектор.

     Тон, каким были сказаны последние слова, заставил инспектора Карри быстро поднять голову. Миссис Стрэт не смотрела на него. Глаза у нее блестели, на тонких губах появилась торжествующая улыбка.

     - Итак, по вашему мнению, - а вы, конечно, имели достаточно возможностей об этом судить, - мистеру Хадду хочется получить деньги, которые его жена унаследует по смерти миссис Серроколд, - раздумчиво сказал инспектор. - Кстати, она, кажется, не слишком крепкого здоровья?

     - Моя мать всегда была хрупкой.

     - Однако люди такого склада часто живут столько же, сколько здоровяки, а то и дольше.

     - Да, так действительно бывает.

     - Не заметили ли вы, что в последнее время здоровье вашей матери ухудшилось?

     - У нее ревматизм. Но ведь в старости болезни появляются непременно. Я не сочувствую людям, которые ахают и охают над неизбежными болезнями и недугами.

     - А миссис Серроколд ахает и охает?

     Милдред Стрэт немного помолчала, затем сказала:

     - Сама она не охает, но привыкла, чтобы над ней охали. Мой отчим чрезмерно заботлив. А мисс Беллевер доводит свою заботу просто до абсурда. Вообще, присутствие мисс Беллевер в доме крайне неприятно. Она здесь появилась много лет назад. Ее преданность моей матери сама по себе, конечно, трогательна, но это и стало настоящим бедствием. Она буквально тиранит мою мать своей опекой. Привыкла тут всем распоряжаться, и вообще, слишком много себе позволяет. Мне кажется, что Льюиса это иногда раздражает. Я не удивилась бы, если бы он дал ей расчет. У нее совершенно нет такта. А кому понравится, что его жена в полном подчинении у какой-то выскочки?

     На все это инспектор Карри кивал головой.

     - Так.., так.., понимаю. - И при этом задумчиво смотрел на свою собеседницу. - Одно мне не совсем ясно, миссис Стрэт. На каком положении в доме братья Рестарик?

     - Опять-таки глупая сентиментальность. Их отец женился на моей бедной матери ради ее денег. Через два года он ушел от нее к одной бездарной певичке. Это был бесчестный и отвратный тип. Моя мать, по своему мягкосердечию, пожалела двух его мальчиков. Нельзя было допустить, чтобы они приезжали на каникулы к этой сомнительной особе, кстати, она еще и югославка. И моя мать как бы усыновила их. С тех пор они и живут здесь нахлебниками. Да, в этом доме прихлебателей хватает, что и говорить.

     - У Алекса Рестарика была возможность убить Кристиана Гулбрандсена. Он приехал на машине и ехал через парк. А Стивен?

     - Стивен был в это время с нами в Зале. Алекса я не одобряю. Он очень огрубел и наверняка ведет распутную жизнь. Но в роли убийцы я его себе не представляю. Да и зачем ему убивать моего брата?

     - Мы возвращаемся к тому же, не правда ли? - сказал инспектор Карри. - А именно: что такого знал Кристиан Гулбрандсен, чтобы “кому-то” понадобилось его убить?

     - Вот именно! - с торжеством сказала миссис Стрэт. - И это, безусловно, касалось Уолтера Халда.

     - А может быть, кого-нибудь более близкого?

     - Что значат ваши слова? - резко спросила Милдред. Инспектор Карри с расстановкой произнес:

     - Мистер Гулбрандсен на этот раз проявил беспокойство о здоровье миссис Серроколд. Миссис Стрэт нахмурилась.

     - Мужчины постоянно тревожатся о моей матери, потому что у нее такой хрупкий вид. Должно быть, ей это нравится. А может, Кристиан чего-нибудь наслушался от Джульетты Беллевер.

     - А сами вы разве не тревожитесь о здоровье вашей матери, миссис Стрэт?

     - Я смотрю на вещи разумно. Моя мать немолода...

     - И смерть неизбежна для каждого из нас, - сказал инспектор Карри. - Но нельзя допустить, чтобы она пришла раньше назначенного часа... Вот это мы и должны предотвратить, - выразительно добавил он.

     А Милдред Стрэт внезапно разволновалась:

     - Это ужасно! Ужасно! Никому нет дела! Конечно нет! Я здесь единственная кровная родственница Кристиана. Для моей матери он был только пасынком, которого она увидела уже взрослым. Джине он вообще никто. А мне он был братом.

     - По отцу, - напомнил инспектор.

     - Да, по отцу. Мы оба Гулбрандсены, несмотря на разницу в возрасте.

     - Да-да, я вас понимаю, - сочувственно сказал Карри. Со слезами на глазах Милдред Стрэт вышла из комнаты. Карри взглянул на сержанта Лейка.

     - Итак, она твердо уверена, что убийца Уолтер Хадд, - сказал он. - Не допускает даже мысли, что это мог быть кто-то другой.

     - И возможно, что она права.

     - Возможно. Уж очень все сходится на Уолли. И удобный случай у него был, и мотив налицо. Если ему срочно нужны деньги, значит, нужна смерть бабушки его жены. Вот он и подбавляет кое-что в ее лекарство, а Кристиан Гулбрандсен замечает это или как-нибудь иначе узнает. Да, все сходится.

     Помолчав, инспектор продолжал:

     - А Милдред Стрэт любит деньги... Мало их тратит, но любит. Не знаю, зачем они ей нужны. Может быть, любит их копить. Скупость - это сильная страсть. Или любит могущество, которое дают деньги. Или жаждет заняться благотворительностью. Она ведь из Гулбрандсенов. Не исключено, что мечтает превзойти в этом своего отца.

     - Запутанное дело, - сказал сержант Лейк и почесал в затылке.

     - Теперь нам надо поговорить с этим сумасбродом - с Эдгаром Лоусоном, - сказал инспектор. - А потом мы пройдем в Зал и разберемся, кто где сидел, и почему, и когда... Мы сегодня услышали кое-что интересное.

2

     Как трудно, подумал инспектор Карри, составить себе правильное представление о человеке со слов других людей.

     Эдгар Лоусон был ему в то утро описан многими и совершенно непохожими друг на друга людьми, но собственное впечатление инспектора, когда он его увидел, до смешного не совпадало со всеми описаниями. Эдгар не показался ему ни “чокнутым”, ни “опасным преступником”, ни “наглецом”, ни “совершенно ненормальным”. Это был весьма обыкновенный молодой человек, очень подавленный и в своем смирении даже напоминавший Урию Хила. Он выглядел очень молодо, был немного вульгарен и довольно жалок.

     На вопросы он отвечал с готовностью и все время каялся.

     - Я знаю, что вел себя ужасно. Не понимаю, что на меня нашло. Устроить такую сцену, такой скандал... Даже стрелять... И в кого? В мистера Серроколда, который так ко мне добр и так терпелив! - Он нервно стискивал руки. Такие худые и по-мальчишечьи костлявые. - Если меня за это привлекут к ответственности, я готов. Я признаю себя виновным.

     - Обвинение вам не предъявлено, - строго сказал инспектор. - Ваша вина не доказана. Мистер Серроколд заявил, что револьвер выстрелил случайно.

     - Это потому, что он такой добрый. Нет никого на свете добрее его. Он все для меня сделал. И вот как я ему отплатил!

     - Что же вас побудило так поступить? Эдгар был, видимо, смущен:

     - Я вел себя как последний дурак.

     - Совершенно с вами согласен, - сухо сказал инспектор. - Вы сказали мистеру Серроколду, при свидетелях, будто обнаружили, что он ваш отец. Это правда?

     - Нет.

     - Откуда же вы это взяли? Вам кто-то сказал?

     - Это трудно объяснить.

     Инспектор Карри задумчиво посмотрел на него, потом более мягко добавил:

     - А вы все-таки попытайтесь. Мы вам зла не желаем.

     - Видите ли, в детстве мне очень тяжело жилось. Другие мальчишки меня высмеивали. Потому что у меня не было отца. Дразнили ублюдком, да ведь так оно и было. Мать была почти всегда пьяна. К ней ходили мужчины. Моим отцом был, кажется, какой-то там моряк. В доме всегда было грязно, гадко, сущий ад. И как-то я подумал: вот если бы моим отцом был не какой-то матрос, а человек известный. Ну я и начал фантазировать. Детские мечты - будто меня подменили при рождении, - а я богатый наследник - и тому подобное. Потом я поступил в другую школу и там стал всем намекать, что отец у меня адмирал. А потом и сам в это поверил, и мне стало как-то даже легче.

     Немного передохнув, он продолжал:

     - Позже я придумал другое. Останавливался в гостиницах и плел разные небылицы. Будто я - боевой летчик или сотрудник Интеллидженс сервис. В общем вконец запутался. И не мог уже остановиться. Но врал я не потому, что хотел выудить у людей деньги. Я хотел, чтобы они лучше обо мне думали. Я не мошенник. Мистер Серроколд вам это подтвердит. И доктор Мэйверик. Они все обо мне знают.

     Инспектор Карри кивнул. Он уже ознакомился с историей болезни Эдгара и с полицейскими протоколами.

     - Мистер Серроколд вызволил меня и привез сюда. Он сказал, что ему нужен секретарь, помощник в работе.

     И я ему помогал. Правда, помогал! Вот только другие надо мной смеялись. Они все время надо мной смеются.

     - Кто эти другие? Миссис Серроколд?

     - Нет, не она. Она настоящая леди, всегда добрая и приветливая. А вот Джина меня ни во что не ставит. И Стивен Рестарик. И миссис Стрэт смотрит свысока - потому что я не джентльмен. Мисс Беллевер тоже. А сама-то она кто? Компаньонка.

     Инспектор заметил его нарастающее возбуждение.

     - Значит, все эти люди плохо к вам относятся?

     - Все потому, что я незаконнорожденный, - сказал Эдгар с горечью. - Будь у меня отец, они бы не посмели.

     - Итак, вы присвоили себе пару знаменитых отцов. Эдгар покраснел.

     - Никак не могу перестать врать.

     - А потом вы сказали, что ваш отец - мистер Серроколд. Почему?

     - Потому что это заткнуло бы им рты раз и навсегда. Будь он моим отцом, они сразу бы от меня отстали.

     - Да. Но вы заявили еще, что он вам враг. Что он вас преследует.

     - Знаю. - Он потер" себе лоб. - Тут я что-то спутал. Бывает, что я.., хорошенько не понимаю... И все путаю.

     - А револьвер вы взяли из комнаты мистера Уолтера Хадда?

     - Разве? Разве оттуда? - удивленно переспросил Эдгар.

     - Вы, значит, не помните, как он у вас оказался?

     - Я хотел пригрозить мистеру Серроколду револьвером, - сказал Эдгар. - Хотел его припугнуть. Я понимаю, что это уж совсем по-детски...

     Инспектор Карри терпеливо спросил:

     - Так где же вы взяли револьвер?

     - Вы ведь сказали - в комнате Уолтера.

     - Вы теперь точно это вспомнили?

     - Наверное, в его комнате. Откуда еще я мог его взять?

     - Не знаю, - сказал инспектор Карри. - Кто-нибудь мог дать его вам.

     Эдгар молчал, тупо глядя перед собой.

     - Может, именно так и было?

     - Не помню! Я был очень возбужден, - с отчаянием сказал Эдгар. - Перед этим я ходил по саду, и в глазах стоял красный туман. Я думал, что за мной шпионят, что хотят меня затравить. Даже та милая седая дама... Сейчас мне все понятно. Это был приступ безумия. Я почти не сознавал, где я и что делаю.

     - Но вы, конечно, помните, кто сказал вам, что мистер Серроколд - ваш отец?

     Эдгар опять смотрел ничего не выражающим взглядом.

     - Никто не говорил, - ответил он угрюмо. - Мне это просто пришло в голову.

     Инспектор Карри вздохнул. Он не был удовлетворен, но понимал, что сейчас ему больше ничего не добиться.

     - Ну, смотрите, чтобы впредь такого не было, - сказал он.

     - Да, сэр. Больше никогда.

     Когда Эдгар вышел, Карри медленно покачал головой.

     - Уж эти мне “особые” случаи! Сам черт ногу сломит.

     - Вы считаете, сэр, что он помешан?

     - Гораздо в меньшей степени, чем я ожидал. Глуповат, хвастлив, лжив... А вместе с тем эдакое трогательное простодушие. И, видимо, он очень внушаем.

     - Вы думаете, кто-то внушил ему все это?

     - Да. Тут старая мисс Марпл права. Старушка очень проницательна. Хотел бы я знать, кто именно. Но он не говорит. Если бы нам это узнать... А теперь, Лейк, давайте попробуем воспроизвести ту сцену в Зале.

3

     - Теперь все вроде точно.

     Инспектор Карри сидел за роялем. Сержант Лейк - на стуле у окна, выходившего на озеро.

     - Если я вместе с табуретом развернусь к двери кабинета, - продолжал Карри, - вас я никак не смогу увидеть.

     Сержант Лейк тихо встал и вышел в дверь, которая вела в библиотеку.

     - В этой части Зала было темно. Горели только лампы у двери кабинета. Нет, Лейк, я не видел, как вы вышли. А войдя в библиотеку, вы могли через другую дверь выйти оттуда в коридор, за пару минут добежать до Дубовой гостиной, застрелить Гулбрандсена и снова через библиотеку вернуться к вашему месту у окна.

     Женщины сидели к вам спиной. Миссис Серроколд - вот здесь, справа от камина, возле двери в кабинет. Все дружно показывают, что она вообще не вставала с места. И только одну ее можно было увидеть практически всем. Мисс Марпл сидела вот тут. Она смотрела через голову миссис Серроколд на дверь кабинета. Миссис Стрэт сидела вон там - слева от камина, близко к двери, которая ведет из Зала в коридор. Это очень темный угол. Она тоже могла выйти и вернуться. Да, это вполне возможно. Карри вдруг усмехнулся.

     - А ведь и я мог бы. - Он встал с вертящегося табурета, прошел вдоль стенки к двери и вышел. - Только один человек мог заметить, что меня нет за роялем - Джина Халд. И помните, что сказала Джина: “Стивен вначале сидел за роялем. Не знаю, где он был потом”.

     - Так вы думаете, что это Стивен?

     - Я не знаю кто, - сказал Карри. - Знаю только, что не Эдгар Лоусон, не Льюис Серроколд, не миссис Серроколд и не мисс Джейн Марпл. Что же касается остальных... - Он вздохнул. - Пожалуй, все же американец. Короткое замыкание - уж слишком удобное стечение обстоятельств. А вместе с тем парень мне нравится. Нет, замыкание все-таки не улика.

     Он стал рассматривать лежавшие на рояле ноты.

     - Хиндемит? Это кто ж такой? Не слыхал. Шостакович? Ну и фамилии! - Он встал и осмотрел старомодный вертящийся табурет и приподнял его сиденье.

     - А вот и старые ноты. Laigo Генделя. Этюды Черни. Эти еще со времен старого Гулбрандсена. Песенка “Какой прелестный сад”. Помню, когда я был мальчиком, ее любила петь жена нашего викария...

     Тут он замер, держа в руке пожелтевшие ноты. Под ними, на прелюдиях Шопена, лежал маленький автоматический пистолет.

     - Значит, Стивен Рестарик! - радостно воскликнул сержант Лейк.

     - Не спешите с заключениями, - предостерег его инспектор Карри. - Десять шансов против одного, что кто-то очень хочет, чтобы мы так подумали.

       Назад                                                                        Дальше