Глава 12

1

     Льюис Серроколд вышел, а инспектор Карри сел и как-то особенно улыбнулся мисс Марпл.

     - Итак, мистер Серроколд просил вас быть сторожевым псом, - сказал он.

     - Ну да, - сказала она извиняющимся тоном. - Надеюсь, вы ничего не имеете против.

     - Не имею. Считаю это хорошей мыслью. А знает ли мистер Серроколд, что вы как нельзя лучше подходите для этой роли?

     - Я не совсем понимаю вас, инспектор.

     - Он думает, что вы - очень милая пожилая дама, которая училась вместе с его женой. А мы, - он одобрительно кивнул, - знаем, что вы умеете кое-что еще. Преступления - это прямо по вашей части. Мистер Серроколд знает только один вид преступника - начинающего и подающего надежды. Мне прямо становится противно. Может, я, конечно, не прав, сужу по старинке. Но разве мало у нас хороших, порядочных парней, которым очень следовало бы помочь делать в жизни первые шаги? Так нет! Добродетель, мол, сама по себе награда. Порядочным людям миллионеры ничего не завещают. Впрочем, не слушайте меня, я ведь сужу по старинке. Но мне довелось видеть парней и девушек - уж кажется все было против них: и дурные родители, и невезенье, а они выстояли, не оступились. Вот таким я завещаю свою кубышку, если она у меня будет. Да только не будет ее. Будет пенсия, и копайся себе в саду.

     Он опять ласково кивнул мисс Марпл.

     - Вчера мой начальник Блэкер рассказал мне о вас. Сказал, что у вас большой опыт, что вы здорово изучили неприглядные стороны человеческой натуры. Я хотел бы знать вашу точку зрения. Кто же злодей? Молодой муж и доблестный американский солдат?

     - Это очень устроило бы всех, - сказала мисс Марпл. Инспектор Карри улыбнулся своим воспоминаниям.

     - Один такой солдат когда-то увел у меня девушку, так что я, конечно, предубежден. Поведение молодого человека тоже не располагает в его пользу. Ну, а каково мнение сыщика-любителя? Кто тайно на протяжении длительного времени отравляет миссис Серроколд?

     - Обычно, - сказала рассудительно мисс Марпл, - зная человеческую натуру, мы прежде всего подозреваем мужа. Или соответственно, жену. При отравлениях это всегда первое, что приходит в голову, не правда ли?

     - Полностью с вами согласен, - сказал инспектор Карри.

     - Однако в данном случае, - мисс Марпл покачала головой, - я не могу подозревать мистера Серроколда. Видите ли, инспектор, он действительно привязан к своей жене. Обычно это выставляется напоказ. А его чувство сдержанное, но оно искренне. Он любит свою жену, и я убеждена, что не стал бы травить ее.

     - Не говоря уж о том, что у него нет мотива. Она уже перевела деньги на его имя.

     - Конечно, - сказала рассудительно мисс Марпл, - бывают и другие причины избавиться от жены. Например, любовь к молодой женщине. Но в нашем случае я не вижу и этого. Непохоже, чтобы мистер Серроколд имел какие-то сердечные дела. Боюсь, - сказала она с явным оттенком сожаления, - что мы должны исключить его из числа подозреваемых.

     - Жаль, - улыбаясь, сказал инспектор. - Во всяком случае, он не убивал Гулбрандсена. Мне кажется несомненным, что одно связано с другим. Тот, кто травит миссис Серроколд, тот и убил Гулбрандсена, чтобы он не выдал его. Сейчас мы должны выяснить, у кого была возможность убить Гулбрандсена. Главным подозреваемым безусловно является Уолтер Хадд. Это он включил настольную лампу, вызвал короткое замыкание, что и дало ему предлог выйти из Зала. А пробки находятся в коридорчике, который напротив кухни. Выстрел раздался именно тогда, когда его не было в Зале. Итак, вот подозреваемый номер один.

     - Кто же номер два? - спросила мисс Марпл.

     - Подозреваемый номер два - это Алекс Рестарик, который что-то уж чересчур долго добирался на своей машине от въездных ворот до дома.

     - Кто-нибудь еще? - с интересом спросила мисс Марпл и не забыла добавить:

     - Очень любезно с вашей стороны сообщить мне все это.

     - Тут вовсе не любезность, - сказал инспектор Карри. - Мне нужна ваша помощь. Вы попали в точку, когда спросили, кто еще. Тут мне приходной положиться на вас. Вы вчера вечером были в Зале и можете сказать мне, кто еще оттуда выходил...

     - Да, да, это я могла бы заметить... Но вот заметила ли? В тех обстоятельствах...

     - Вы хотите сказать, что все вы слушали, что происходило в кабинете мистера Серроколда? Мисс Марпл энергично кивнула.

     - Да, мы все очень перепугались. Мистер Лоусон был явно в припадке безумия. Кроме миссис Серроколд, которая казалась совершенно спокойной, все мы очень переживали за мистера Серроколда. Мистер Лоусон кричал, выкрикивал ужасные вещи, ведь нам все было слышно. К тому же было темно, погасли почти все лампочки. Где уж тут было что-нибудь заметить.

     - Значит, пока это происходило, каждый мог выскользнуть из Зала, пройти по коридору до Дубовой гостиной, застрелить мистера Гулбрандсена и вернуться?

     - Думаю, что это было возможно...

     - Можете ли вы сказать определенно, кто оставался в Зале все время?

     Мисс Марпл подумала.

     - Прежде всего миссис Серроколд, я все время смотрела на нее. Она сидела возле двери в кабинет и ни разу не встала. Меня страшно тогда удивило, как она может быть такой спокойной.

     - А остальные?

     - Мисс Беллевер выходила. Но мне кажется, нет, я почти уверена, что это было после выстрела. Миссис Стрэт? Не знаю. Она сидела позади меня. Джина сидела у дальнего окна. Мне кажется, что она оставалась там все время, но не могу сказать наверняка. Стивен сидел за роялем. Он перестал играть, когда ссора разгорелась...

     - Выстрел может ввести нас в заблуждение, - сказал инспектор Карри. - Эту штуку нередко проделывают. Стреляют нарочно, чтобы зафиксировать время, когда якобы совершено преступление. Если бы в этой истории была замешана мисс Беллевер (версия, конечно, надуманная, но чего только на свете не бывает), она поступила бы так, как поступила: вышла бы из Зала после выстрела. Нет, этот выстрел для нас не ориентир. Нам важен отрезок времени от момента выхода из Зала Кристиана Гулбрандсена до того, как мисс Беллевер обнаружила, что он мертв. То есть исключить из списка подозреваемых мы можем только тех, кто наверняка не мог его убить. Это Льюис Серроколд и Эдгар Лоусон, которые все это время были в кабинете. И миссис Серроколд, которая неотлучно находилась в Зале. Конечно, досадно, что Гулбрандсен был убит как раз во время разборки между Серроколдом и Лоусоном.

     - Всего лишь досадно? - тихо спросила мисс Марпл.

     - А что, по-вашему?

     - Мне пришло в голову, что ссора могла быть специально спровоцирована.

     - Как же вы себе это представляете?

     - Видите ли, все находят очень странным внезапный рецидив болезни у Эдгара Лоусона. У него комплекс, или уж не знаю как это там называется. Он все время придумывает себе отца. Им оказывается то Уинстон Черчилль, то виконт Монтгомери, словом, любой знаменитый человек, какой приходит ему в голову. А что, если кто-то решил внушить ему, что это Льюис Серроколд? Что именно Льюис Серроколд его преследует. И что он, Эдгар Лоусон, по праву наследник Стоунигейтса. Расчет верный. При его теперешнем болезненном состоянии эта мысль превратится в навязчивую идею, он возбудится до исступления и устроит сцену. Отличное прикрытие! Всеобщее внимание будет приковано к создавшейся ситуации, особенно если этот кто-то предусмотрительно снабдит его револьвером.

     - Да. А револьвер, между прочим, Уолтера Хадда.

     - Я об этом подумала, - сказала мисс Марпл. - Но.., конечно, Уолтер необщителен и угрюм и все же он явно не так уж глуп.

     - Значит, Уолтера вы не подозреваете?

     - Я думаю, что все вздохнули бы с облегчением, если бы это оказался он. Звучит ужасно, но что поделаешь - он здесь чужак.

     - А его жена? - спросил инспектор Карри. - Она тоже вздохнула бы с облегчением?

     Мисс Марпл не ответила. Она думала о Джине и о Стивене Рестарике, которых в день своего приезда видела вместе. Вспомнила она и глаза Алекса Рестарика, прикованные к Джине с первого же момента, как он появился вчера вечером в Зале. А сама Джина? К кому склоняется она?

2

     Два часа спустя инспектор устало откинулся па спинку стула, потянулся и вздохнул.

     - Ну что ж, - сказал он. - Многое мы уже отсеяли. Сержант Лейк согласился с ним.

     - Слуг можно исключить, - сказал он. - Все они в это время были на месте. Те, кто здесь живет. А приходящие уже ушли домой.

     Карри кивнул. Он был очень утомлен.

     Он уже опросил физиотерапевтов, педагогов и тех, кого про себя называл “молодыми каторжниками” и кому в тот вечер выпала очередь обедать в семье Серроколда. Их показания полностью совпадали. Он мог сбросить их со счетов. В их среде действовали законы стада, что определяло все их поступки и привычки. Любителей пооригинальничать среди них не было, и это весьма облегчало установление алиби. Доктора Мэйверика, который, как показалось инспектору, был главным среди персонала Института, он оставил под конец.

     - Но сейчас, Лейк, мы побеседуем и с ним. И в комнату бодро вошел молодой врач, опрятный, подтянутый, с несколько жестким взглядом сквозь стекла пенсне.

     Он подтвердил показания своих сотрудников и согласился с выводами инспектора. В непроницаемых стенах нет ни малейшей щели. Смерть Кристиана Гулбрандсена не может быть приписана одному из “молодых пациентов”, как едва не назвал их Карри - настолько загипнотизировала его медицинская атмосфера.

     - Да, инспектор, все они здесь пациенты, - сказал доктор Мэйверик, слегка улыбаясь.

     Эта снисходительная улыбка не могла не вызвать у инспектора некоторого раздражения.

     Он спросил со всей профессиональной строгостью:

     - А теперь, доктор Мэйверик, вы можете отчитаться в ваших собственных действиях в тот вечер?

     - Разумеется. Вот, я все записал и примерно указал время.

     Доктор Мэйверик, вместе с мистером Лэси и доктором Баумгартеном, покинул Зал в двадцать один пятнадцать. Он и его коллеги направились в комнату доктора Баумгартена, с тем чтобы обсудить там некоторые методы лечения, пока не пришла мисс Беллевер, просить доктора Мэйверика скорее вернуться в Зал. Это было примерно в половине десятого. Он поспешил туда и застал Эдгара Лоусона в совершенной депрессии.

     Инспектор Карри слегка повел рукой.

     - Одну минуту, доктор Мэйверик. Этот молодой человек действительно психически нездоров?

     Доктор Мэйверик снова снисходительно улыбнулся.

     - Мы все психически нездоровы, инспектор.

     Дурацкий ответ, подумал инспектор. Доктор Мэйверик пусть о себе думает что угодно, но про себя-то инспектор знал, что он абсолютно психически здоров.

     - Но его можно считать дееспособным? - спросил инспектор. - Он сознает, что делает?

     - Отлично сознает.

     - Значит, он хотел совершить преднамеренное убийство, когда стрелял в мистера Серроколда.

     - О нет, инспектор! Ничего подобного.

     - Послушайте, доктор Мэйверик! Я видел в стене два отверстия от пуль. Они прошли в опасной близости от головы мистера Серроколда.

     - Возможно. Но у Лоусона не было намерения убить мистера Серроколда или хотя бы ранить его. Он очень любит мистера Серроколда.

     - Весьма странный способ выражать любовь. Доктор Мэйверик снова улыбнулся. Эту улыбку инспектор Карри переносил уже с трудом.

     - Все, что мы делаем, мы делаем намеренно. Ну например: вы не можете вспомнить, чье-то имя или лицо. Почему? Да потому, что вы бессознательно хотите его забыть.

     Взгляд инспектора выразил недоверие.

     - Даже если мы просто оговариваемся, в этой оговорке таится глубокий смысл. Эдгар Лоусон стоял всего в нескольких футах от мистера Серроколда. Он легко мог убить его наповал. И однако, промахнулся. Почему же он промахнулся? Да потому, что хотел промахнуться. Вот и все. Мистеру Серроколду не грозила ни малейшая опасность, и сам мистер Серроколд ясно это сознавал. Он понял жест Эдгара именно так, как его и надо было понимать. Как жест протеста и вызова миру, который отказал ему в главном, что нужно ребенку, - в любви и защищенности.

     - Я хотел бы видеть этого молодого человека.

     - Конечно, если желаете. Вчерашняя вспышка очистила его разум и успокоила душу. Сегодня ему гораздо лучше. Мистер Серроколд будет очень доволен.

     Инспектор Карри внимательно посмотрел на доктора Мэйверика, однако тот был абсолютно серьезен.

     Инспектор вздохнул.

     - Есть ли у вас мышьяк? - спросил он.

     - Мышьяк? - Вопрос был для доктора Мэйверика неожиданным. - Любопытно узнать, почему именно мышьяк?

     - Прошу вас отвечать на вопрос.

     - Нет, мышьяка, ни в каком виде, у меня нет.

     - А лекарства есть?

     - Конечно. Успокаивающие. Морфий, барбитураты. Обычный набор.

     - Вы лечите миссис Серроколд?

     - Нет. Их семейный врач - доктор Гантер из Маркет-Кимбла. У меня, разумеется, тоже есть диплом врача, но я практикую исключительно как психиатр.

     - Так, так. Что ж, благодарю вас, доктор Мэйверик. Когда доктор Мэйверик вышел, инспектор Карри сказал сержанту Лейку, что психиатры действуют ему на нервы.

     - Перейдем к членам семейства, - сказал он. - И начнем с этого американца, Уолтера Хадда.

     Уолтер Халд вел себя осторожно. Он словно присматривался к полицейскому инспектору. Но отвечать не отказывался.

     - Электропроводка в Стоунигейтсе в плохом состоянии. Вся система очень устарела. В Штатах такого не допустили бы.

     - Кажется, электричество провели еще при покойном мистере Гулбрандсене-старшем, когда оно было в новинку, - сказал инспектор Карри, слегка улыбаясь.

     - Вот именно! Добрая старая феодальная Англия. И с тех пор здесь ничего не меняли.

     На этот раз выбило пробки и погасли почти все лампочки в Зале. Он, Уолтер, пошел заменить пробки. Поменял и вернулся.

     - Сколько времени вы отсутствовали?

     - Точно сказать не могу. Пробки находятся в неудобном месте. Мне понадобились лесенка и свеча. В общем, это заняло минут десять - пятнадцать.

     - Вы слышали выстрел?

     - Нет, я ничего не слышал. На кухонную половину ведут двойные двери, а одна из них обита чем-то вроде войлока.

     - Понимаю. А когда вы вернулись в Зал, что вы увидели?

     - Все там столпились у двери, которая ведет в кабинет мистера Серроколда. Миссис Стрэт сказала, что мистер Серроколд убит, но оказалось, что он цел и невредим. Этот болван Лоусон промахнулся.

     - Вы узнали револьвер?

     - Еще бы! Это был мой собственный револьвер.

     - Когда вы видели его в последний раз?

     - Дня два или три назад.

     - Где вы хранили его?

     - В комоде, в моей комнате.

     - Кому было известно, что вы храните его там?

     - Не знаю, кому и что известно в этом доме.

     - Что вы хотите этим сказать?

     - Что они здесь все с приветом.

     - Когда вы вернулись в Зал, там были все?

     - Кто - все?

     - Все те, кто там был, когда вы пошли менять пробки?

     - Джина была.., и старая седая дама, и мисс Беллевер... Я не обратил особого внимания, но, кажется, так.

     - Мистер Гулбрандсен приехал позавчера, и приехал неожиданно?

     - Да. Как я понял, это был непредвиденный визит.

     - Его приезд кого-нибудь поразил или взволновал? Уолтеру Халду понадобились две-три секунды, прежде чем он ответил.

     - Нет, такого я не заметил.

     И опять в его поведении появилась настороженность.

     - Известно ли вам что-нибудь о цели его приезда?

     - Думаю, что он приехал по делам драгоценного Фонда. Вот уж бредовая затея!

     - Такие затеи, как вы их называете, существуют и в Штатах.

     - Да. Но одно дело - вклад в социальную программу, а другое - вся эта воспитательная возня. Мне психиатры еще в армии осточертели. Здесь же они так и кишат. Учат молодых громил плести корзиночки из рафии <Рафия - пальмовое дерево с большей листьями, родиной которого является остров Мадагаскар. Из волокон, получаемых из листьев рафии, плетут корзины, шляпы и др.> и делать подставки для трубок. Нежности какие! Это же для малых ребят.

     Инспектор Карри никак не прокомментировал этот критический отзыв. Не исключено, что в глубине души он был согласен. Внимательно глядя на Уолтера, он спросил:

     - Как вы думаете, кто мог убить мистера Гулбрандсена?

     - Думаю, что упражнялся один из одаренных воспитанников Школы.

     - Нет, мистер Хадд, это исключено. Хотя в Школе всячески стараются создать атмосферу свободы, это как-никак место заключения. И порядки там соответствующие. Никто после наступления темноты не может выбраться оттуда.

     - Я все же не исключал бы воспитанников Школы. А если вам угодно искать ближе к семейному кругу, думаю, что вернее всего ставить на Алекса Рестарика.

     - Почему вы так думаете?

     - У него была такая возможность. Он приехал один на машине и как раз в это время ехал через парк.

     - А зачем ему убивать Кристиана Гулбрандсена? Уолтер пожал плечами.

     - Я здесь человек пришлый. И не знаю всех их семейных дел... Может, старик что-то узнал про Алекса и мог рассказать Серроколдам.

     - И что было бы?

     - Возможно, они перестали бы давать ему деньги. А он их здорово умеет тратить, как я слышал.

     - На свои театральные антрепризы?

     - Так он их называет.

     - Вы полагаете - на что-то иное? Уолтер Хадд снова пожал плечами.

     - Откуда мне знать? - сказал он.

       Назад                                                                     Дальше