Ожерелье танцовщицы

                                     1

Жена приходского священника вышла  из-за угла своего дома, примыкавшего

к  церкви,  сжимая в руках  охапку  хризантем.  Комья жирной  садовой  земли

пристали  к подошвам  ее грубых башмаков; на носу  были  пятнышки такого  же

происхождения, но она этого не подозревала.

     Ей   пришлось   немного   повозиться,  открывая   заржавленные  ворота,

наполовину сорванные  с петель. Налетевший порыв  ветра сдвинул ее  потертую

фетровую шляпу, придав ей еще более лихой излом, чем раньше.

     - Ах ты, пропасть! - сказала Банч.

     В порыве  оптимизма,  вызванного рождением малютки,  родители  поэтично

нарекли ее Дианой,  но никто с самого раннего возраста не называл  ее иначе,

как Банч. Придерживая хризантемы, она пересекла церковный  двор  и подошла к

дверям храма.

     Ноябрьский  воздух  был  сырым  и теплым.  По небу  проносились облака,

оставляя  там  и  сям  голубые просветы. В  церкви было темно и холодно: там

топили только во время службы.

     - Бррррр! - выразительно произнесла Банч. - Придется поторопиться, если

я не хочу здесь окоченеть до смерти.

     С  быстротой, приобретенной благодаря постоянной практике,  она собрала

все  необходимое: вазы,  кувшин с водой, подставки для цветов. "Хотелось  бы

мне, чтобы у нас были  лилии, - подумала Банч. - Мне так  надоели эти чахлые

хризантемы".

     Ее ловкие пальцы проворно размещали цветы, и в скором времени убранство

церкви  было  завершено.  В  нем не было  и  намека  на  оригинальность  или

артистичность, но и  в  самой Банч  Хармон  не было ничего  оригинального  и

артистичного.  Однако  цветы придали  церкви очень уютный и приветливый вид.

Осторожно неся вазы, Банч поднялась в боковой придел и направилась к алтарю.

В этот момент выглянуло солнце.

     Его  лучи  пробивались  сквозь сине-красную гамму витражей,  украшавших

восточное окно,  дар богатого прихожанина викторианских времен.  Впечатление

было  неожиданным и  удивительно ярким. "Как драгоценные  камни", - подумала

Банч.  Вдруг она остановилась, глядя прямо перед собой. На ступенях, ведущих

к алтарю, лежала  какая-то  темная, скорчившаяся фигура. Стараясь  не помять

цветы,  Банч  положила  их  на  пол, подошла  ближе  и наклонилась. Это  был

мужчина, лежавший ничком. Банч опустилась рядом с ним  на колени  и медленно

перевернула  его лицом кверху. Ее пальцы нащупали пульс; он был такой слабый

и  неровный,  что  не оставлял места для сомнения, так  же как и зеленоватая

бледность лица: Банч поняла, что человек при смерти.

     Ему можно было дать лет сорок пять; одет  он был  в  темный потрепанный

костюм. Опустив его безвольную руку,  которую  она подняла,  чтобы  пощупать

пульс, Банч посмотрела  на вторую руку человека: он держал ее на груди, сжав

в  кулак.  Банч  пригляделась  и увидела что-то вроде  тампона  или  платка,

который пальцы человека крепко  прижимали к груди. Вокруг  все  было покрыто

бурыми пятнами: засохшая кровь, догадалась Банч. Она  присела  на корточки и

нахмурилась.

     Глаза человека, до сих пор закрытые, внезапно раскрылись и остановились

на  лице Банч. Взгляд его  не был  блуждающим,  бессознательным,  он казался

живым и осмысленным.  Губы  шевельнулись; наклонившись вперед, Банч услышала

только одно слово:

     - Убежище.

     Ей  показалось,  что  слабая  улыбка осветила лицо  человека,  когда он

выдохнул  это слово. Не было сомнения в том, что именно он  произнес, потому

что он повторил:

     - Святое.., убежище.

     Затем он  тихо, протяжно вздохнул, и глаза его  закрылись.  Банч  опять

нащупала  его пульс. Он  все еще бился, но стал  более слабым и прерывистым.

Она решительно встала.

     - Не  двигайтесь, -  сказала  она, - и не  пытайтесь  встать. Я иду  за

помощью.

     Человек  снова  открыл глаза;  теперь  его  внимание  было приковано  к

радужным лучам, пробивавшимся сквозь восточное окно.  Он пробормотал что-то,

но Банч не  разобрала.  Это напоминало,  с удивлением подумала  она, имя  ее

мужа.

     - Джулиан?  - переспросила она. -  Вы пришли сюда, чтобы встретиться  с

Джулианом?

     Ответа  не  последовало, мужчина  лежал  с  закрытыми глазами;  дыхание

медленно, тяжело вырывалось из его груди.

     Банч повернулась и быстро вышла из  церкви. Бросив взгляд на свои часы,

она удовлетворенно кивнула;  так рано доктор  Гриффитс не мог еще уйти.  Его

дом был в двух шагах от церкви.

     Она  не  стала ни звонить,  ни стучать; прошла через приемную  и  вошла

прямо в кабинет.

     - Вам придется сразу пойти со мной, мистер Гриффитс, - сказала  Банч. -

В церкви умирает человек.

     Несколько  минут спустя, бегло  осмотрев умирающего,  доктор поднялся с

колен.

     - Можно перенести его в  ваш дом? -  спросил он. - Мне было  бы удобнее

наблюдать его там, хотя, по правде сказать, надежды все равно нет.

     -  Конечно, - ответила Банч. - Я пойду вперед, чтобы все подготовить, и

пришлю Харпера и Джонса. Они помогут вам отнести его.

     -  Спасибо. Я  позвоню от  вас,  чтобы  прислали санитарную машину,  но

боюсь, что пока она придет... Он не закончил.

     - Внутреннее кровоизлияние? - спросила Банч. Доктор кивнул.

     - А как он попал сюда? - поинтересовался он.

     - Скорее всего пробыл  здесь  всю ночь,  -  подумав, ответила  Банч.  -

Харпер  открывает церковь по утрам,  когда  идет на работу, но обычно он  не

входит туда.

     Минут  пять  спустя, когда доктор Гриффитс положил телефонную  трубку и

вернулся в комнату, где раненый лежал на поспешно приготовленной кушетке, он

застал там Банч, которая принесла таз с водой и убирала после осмотра.

     -  Все в порядке,  - сказал  Гриффитс, - я вызвал  санитарную  машину и

сообщил в полицию.

     Он стоял нахмурившись  и смотрел на  умирающего. Тот  лежал с закрытыми

глазами, левая рука его конвульсивно сжималась и разжималась.

     -  В  него  стреляли,  -  сказал  Гриффитс,  - причем с  очень близкого

расстояния. -  Он  скомкал свой платок и заткнул им рану,  чтобы  остановить

кровотечение.

     - Мог он далеко уйти после этого? - спросила Банч.

     - О да, это вполне возможно. Известны случаи, когда смертельно раненные

люди поднимались и шли по улице, как будто  ничего не случилось, а пять  или

десять  минут спустя внезапно  падали. Поэтому нельзя утверждать, что в него

стреляли в церкви. О нет,  это могло произойти и на  некотором расстоянии от

нее. Конечно, не исключено, что он сам выстрелил в себя, уронил револьвер, а

потом,  шатаясь, добрел  до церкви.  Но я  не  понимаю, почему он направился

туда, а не к вашему дому.

     - На  этот вопрос, - сказала Банч, - я могу ответить.  Он  сам объяснил

свой поступок, произнеся: "Святое убежище".

     Доктор удивленно посмотрел на нее:

     - Святое убежище?

     -  А  вот и  Джулиан,  - сказала  Банч, услышав  шаги  мужа в холле.  -

Джулиан! Зайди сюда.

     Его  преподобие  Джулиан Хармон вошел  в  комнату.  Он казался  гораздо

старше  своих лет из-за неуверенной манеры держать себя, свойственной многим

ученым-"книжникам".

     -   Господи  Боже  мой!  -  воскликнул  он,   с  изумлением   глядя  на

хирургические инструменты и фигуру, распростертую на кушетке.

     Банч объяснила, как всегда лаконично:

     -  Я нашла  его умирающим в  церкви.  В него стреляли.  Ты его  знаешь,

Джулиан? Мне показалось, что он назвал твое имя.

     Священник подошел к кушетке и внимательно посмотрел на умирающего.

     - Бедняга, - сказал он и покачал головой. - Нет, я не знаю его. Я почти

уверен, что никогда не видел его прежде.

     В  это мгновение глаза  умирающего снова  открылись.  Он  посмотрел  на

врача,  на  Джулиана Хармона, потом на  его жену и остановил свой  взгляд на

ней. Гриффитс сделал шаг вперед:

     - Не могли бы вы сказать  нам... - настойчиво начал  он. Но человек, не

отрывая глаз от Банч, произнес слабым голосом:

     - Прошу вас, прошу вас... - После этого дрожь пробежала  по его телу  и

он скончался...

    Назад к списку                                 Дальше